Ну, вот, история. На всеобщее обозрение.
Спасибо Диминой гитаре,
Дэвиду Боуи и Кьюрам, да и вообще, всей музыке, которая дает поводы или не дает их.
Маме за прототипов-персонажей и ее бурную молодость.
1. Во избежание лишнего.
Почему-то именно так.
2. Так почему же.
Я пишу это сейчас, потому что понимаю, что, пожалуй, это самые сильные впечатления, которые я пережил за всю свою жизнь. Не считая дня, когда я покинул лоно моей матери и первого прыжка с парашютом. И пишу я эти слова, дабы ничего не забыть, потому что, как бы то ни было печально, но человеческие воспоминания имеют свойство бледнеть с годами. И, возможно, со временем, краски в моей голове померкнут я и не смогу видеть это все так же ярко, как сейчас. Да и, боюсь, что вряд ли судьба предоставит мне еще один такой же шанс - оказаться героем в такой безумной цепи событий…
Зовут меня Марк (что в глубоком детстве вызывало у меня негодования и ассоциативный ряд, связанный с морковным соком, грядками и Марсом). Все считают, что родом я из холодного, но и одновременно такого чудесного и загадочного города Хабаровска. Но это совсем не так. На самом деле, документальная моя Родина – это Санкт-Петербург, хоть духовной и является то место, где я сейчас это пишу (Я не имею в виду балкон тринадцатого этажа, хотя, с моей фантазией можно вообразить все, что угодно).
Я и сам прекрасно понимаю, что не все люди могут общаться со мной. Да, и я далеко не всегда склонен к общению с теми, кого не так давно знаю.
Ну, а, казалось бы, почему.… У меня всегда были проблемы с коммуникациями, это – да. И еще с самого глубокого детства меня преследовала она.
Моя Тень.
Да-да, именно тень. Сначала я с ней болтал, делился проблемами. Знаете, с одной стороны – это хорошо, потому что она была, как будто, часть ума, которая постоянно выдавала мне конкретные решения, если бывал затык или какие-то проблемы, я садился и просто вываливал на ее бедную голову все, что накопилось в душе и, в целом, я никогда не бывал одинок.… А с другой стороны – это было довольно стремно, ибо я понял, что съехать на тему «жить за счет тени» - это очень легко и просто. Я решил использовать ее советы только в крайних случаях, а в остальное время просто игнорировать, искать эту часть сознания не вовне, а в себе.
Но я всегда чувствовал ее присутствие в моей жизни. В моей голове. На стене рядом со мной. В каждой свече, в каждом фонаре или лампочке я слышал ее тихий, каждый раз пытающийся искусить меня, голос: «Поговори со мной…».
Да, черт возьми, я такой.… Не совсем уверен, что до сих пор... Но, в любом случае, был.
По жизни я – писатель. По смерти – художник.
По первому слову, произнесенному мной в жизни моей – читатель. (Это было именно слово «читать», не «мама», не «папа».)
Но, видимо из-за постоянного ношения чехла с гитарой за спиной, считаюсь еще и музыкантом. Хотя, сам я себя никогда таковым не называл. Пытаюсь музицировать, говорят, что получается. Иногда, что даже неплохо. Мне это просто нравится. Никогда не думал о создании группы, а тем более, профессиональном занятии этой штуковиной. Может быть, я еще не готов. А может, это – просто не мое…
Но вернемся к гитаре.
Сама гитара, как и практически все вещи (и люди) в моей жизни, попала ко мне совершенно случайным образом.
Был момент, когда я находился в поисках своего «истинного предназначения» и пробовал различные виды работы, деятельности, экспериментировал со стилями жизни, религией, вегетарианством, эзотерикой и прочими чудесными вещами.
Однажды я устроился на работу в турагентство, как сейчас помню, называющееся «Старвинд». Своим видом оно напоминало заведение 80-х годов с древними компьютерами, грязными вентиляторами и огромными телефонами. Но, эта атмосфера, определенно меня и привлекла. Я тот еще старьевщик и ценитель Моно Но Аваре (печального очарования вещей). Поэтому, увидев трогательное синее ободранное окошечко, принадлежавшее какому-то старому зданию, которое я сразу же полез фотографировать и, случайно заглянув внутрь, тут же поскакал устраиваться на работу.
Первым делом, вопросили об уровне моего английского и китайского языков, потому что они нуждались в человеке, владеющим таковыми.
Так как тогда я учился на втором курсе восточного факультета, (помимо всего прочего, совершенно и окончательно с головой погрузившись в тему средних веков и всего, что с этим может быть связано), естественно, неплохо владел и первым и вторым языками.
Содержали агентство два совершенно диких олдовых мужика ФСБ-шника средних лет, которые знали, как устроить бизнес, но из-за профессиональной принадлежности, им было запрещено выезжать за границу.
Конечно же, как и предполагалось, меня сразу же приняли в качестве молодого и перспективного для продвижения их агентства кадра.
Предел моей радости не знал границ. Мало того, что это было первое серьезное место, в которое меня без проблем приняли на работу, так оно еще и было настолько живописным и таинственным, что как только мне сообщили радостную новость, я замер, жадно черпая наслаждение большими столовыми ложками.
Было дело, отправили меня как-то в командировку в Пекин.
В первый день гуляя вечером по городу, я заглянул в какой-то местный ресторанчик. Как заведено, в конце я получил традиционное печенье с предсказанием, в котором говорилось: « поменяешь полюса – найдешь счастье.».
При всем своем уважении к китайской культуре и философии, это высказывание не вызвало у меня ничего, кроме фразы: «Что за чушь собачья?..»
Как же я ошибался…
Ох, как же…
По возвращении домой, на моем новом месте работы, меня ждал сюрприз. Как только я открыл железную дверь и прошагал к своему столу, мне навстречу кинулся Дмитрий Иванович с улыбкой ребенка, самостоятельно собравшего паззл из пятисот деталей.
- Все в порядке? – Поинтересовался я, запихивая в рот очередной кусок халвы, купленной в магазине индийских специй неподалеку.
- Нет, да, все просто… - Он запрокинул голову и воздел руки к потолку с пыльным вентилятором. - … Начальство хочет, чтобы ты разработал новый маршрут для туристов на несколько направлений.
- Япония или Корея? – индифферентно спросил я, пережевывая очередной кусок.
- Дисней-Лэнд в Филадельфии, Калифорния и Сиэттл. – Улыбался он.
Кусок сладкой халвы застрял у меня в горле.
Мечта всей моей жизни была попасть в Америку.
Итак, через пару дней, сам в то до конца не веря, я оказался в стране моей мечты. Поездка оказалось недолгой, а программа довольно плотной, потому что, как оказалось, через полторы недели мое начальство желало видеть меня уже в Хабаровске.
Закончив работу на день раньше срока, я решил зависнуть в Сиэттле, сходить выпить в какой-нибудь местный бар, потом упасть у себя в номере спать, а утром отчалить на Родину.
Все вышло немного иначе, чем я планировал.
Я шел по холодной улице города, такого нового для меня, но ощущавшегося настолько родным, что сводило зубы. Хотя, возможно, холод тоже сыграл свою роль в этом спектакле.
Позади (правой стороны моего тела) оставались продуктовые магазины, секонд-хэнды, «психоделикатессы», обменные пункты и мусорные баки.
И тут что-то, что до сих пор я не могу объяснить, остановило меня.
Я встал посреди полупустой улице, как вкопанный, не отрывая глаз и ушей от компании, сидящей на лавке слева.
То, что доносилось до моих ушей, было слаще удовольствия, глубже океана, выше звезд, сочнее марроканских апельсинов, сложнее квантовой физики.
Я подошел к компании нескольких молодых людей в клетчатых байковых рубашках и кожаных куртках и сел рядом.
Их было всего четверо. Я ясно запомнил того, кто играл, его лицо было очень вытянутым, худым, черты лица очень тонкими, а пальцы, казалось, двигались со скоростью света, молниеносно перебирая струны. Еще трое парней были похожими, сначала мне даже показалось, что они – братья.
Мы начали о чем-то разговаривать.
Причем, совершенно спокойно и сразу на какую-то совершенно банальную тему, как будто были знакомы сто лет.
Естественно, эта компания предложила мне глотнуть чего-то очень бодрящего и согревающего и курнуть чего-то волшебного и крышесносящего.
Я согласился.
Мы начали обсуждать жизнь и смерть легендарного Курта Кобейна и постепенно съехали на обсуждение музыкальной аппаратуры. Парень, волшебно играющий на гитаре неожиданно повернулся ко мне и заговорил:
- Чувак… У меня тут гитара… Я не знаю, куда ее девать. Я вижу, тебе понравилось, как она звучит, видел, как тогда зачарованно смотрел. Вообщем, держи. – Долговязый парень передал мне толстый чехол и небольшой переносной комбик.
Тогда я еще ни разу даже не держал электрогитару в руках.
Все только со своей акустикой…
Я был безумно благодарен парню, чьего имени я даже не знаю. Но с момента, как я первый раз взял в руки чехол и до того момента отмечания Нового Года, я ни разу даже не расстегивал на нем молнию. Так и простояла она пару месяцев нетронутой.
Зима была…Московская ли, Питерская ли… Дальневосточная ли, Мухосранская ли… абсолютно не суть. Сама Зима. С ее незаконченными фразами, брошенными минутами, растянутыми разговорами на подоконниках, приклеиваниями губ, обожженными языками и запотевшими зрачками. С ее невнятными ответами и слишком абстрактными вопросами. С треском ее слез под ногами. С длинными вдохами и выдохами.
Тогда была особенная ночь.
Ночная.
Темная. Снежная.
Впервые за несколько месяцев, на небе показалась еле заметная звезда, напоминающая о том, что стоит продолжать.
Я бы хотел залипнуть в этом пространстве подольше, до конца вкусить все это, запомнить. Но и одновременно понимал, что,.. Вообще-то, это тогда и не было нужно.
«Она дарит мне каждый шаг, каждую мысль…»
Я проходил мимо разломанных унитазов, сваленных в огромную кучу в ярко-зеленом контейнере, двух маленьких черных собачек и их тучного расплывчатого хозяина.
Видел небо, черное, как мое пальто. Осознавал каждое движение, каждый палец, каждую конечность, дыхание.
Глотал обжигающую и согревающую горло и тело жидкость, которая, как казалось, ей совершенно не являлась. Это больше было похоже на вязкую смесь моих ожиданий, мучений, радости, сна, боли и удовлетворения.
Из моего рта шел густой белый пар, крылья носа и верхняя губа потрескались и порозовели.
Я считал и оттягивал секунды до того момента, когда единственная звезда на небе затянется холодными облаками и скроет от людских глаз то самое, с чего все начиналось.
Неплохо было бы тогда забраться на какой-нибудь синий обледеневший гараж… одному или не одному. Лучше с музыкой. И, не отрывая глаз от неба, продолжать пить согревающий эликсир.
Сколько я ни сидел так вот, на синем гараже, сколько ни смотрел на черное, как мое пальто, небо, никогда не думал о том, что я вообще жду ответов на вопросы.
И есть ли у меня вообще какие-то вопросы.
«Ну конечно, есть! Они же есть у всех. У каждого чертова человека есть вопросы! Мы не знаем, мы не определенные, в нас не вмонтирована уверенность, мы никогда не можем в чем-то быть на 100 процентов уверенны.» – Пронеслось в голове.
В действительности?
Свеча горит. Больше ничего не нужно. Я в ней уверен. Я могу поводить рукой над ее пламенем и почувствовать жар, я могу всмотреться и увидеть в одном пламени целых три - но все эти три пламени есть составляющие одного единственного. А это в свою очередь даст жизнь новой свече, а та целому костру, а тот - двум, трех ,четырем кострам… Я уверен в том, что если я наклоню ее над своей рукой, то почувствую секундную боль от горячего воска на моей коже. Но чувствую ли я боль, жар, холод, свет, темноту? Откуда я могу знать, что темнота - это когда я ничего не вижу вокруг себя. А свет - это жизнь. И мои родители, мои друзья и родственники в свою очередь не могут быть уверенны в том, что это наверняка знали их предки, и предки их предков и предки предков их предков… И были ли они, было ли все то, что вокруг? Это есть сейчас, а через секунду этого уже нет.
И все бы было замечательно, не будь я таким занудой…
Не находясь я тогда на полумертвой улице среди нескольких редких черных теней и не сидя на той зеленой скамейке с табличкой «окрашено», оставленной здесь моим хорошим товарищем пару недель назад, не пытаясь съесть палочку корицы, дабы заглушить ее жгучим вкусом все то, что накопилось внутри.
Я достал из кармана сигарету, зажал ее между губ, и следом вытащил спичечный коробок. Волшебная полоска, да и весь коробок в целом полностью отсырели. Сколько я ни пытался зажечь спичку, ничего не происходило. Сигарета прилипла к нижней губе.
Наконец, мне удалось поджечь спичку, хоть та почти сразу и погасла.
Теперь теплый пар изо рта смешивался с сигаретным дымом.
От замерзших и покрытых снегом узких улиц тянуло тайной, казалось, что весь город погрузился в долгий сон.
Я уже несколько месяцев пытался доползти до этого дня. До такого состояния. Была уже та ночь, последний день декабря. Но людей на этих улицах практически не было.
Редко проходили незнакомцы, которые, несмотря на всю их мрачность и закрытость, ощущались, как родные. Потому что они были на той же улице. В то же время, в тот же день. И как никогда, рядом.
Странное чувство частично усилилось, частично развеялось, когда Я увидел идущих навстречу двух хороших знакомых: пилота Егорку, свихнутого на тему неба и Джима Моррисона, и его друга Коляна (постоянно сопровождающий его везде и всюду, кажется, тоже поклонник неба и «дверей»).
На уши полезла глуповатая улыбка и поперли нежности.
«Ребята! Сколько лет!»
Да, давно не виделись. С прошлого Нового Года.. Ровно через год и встретились. Как и предполагалось…»
- Марк… ты сильно на Новогоднюю ночь занят? – язык Егорки явно заплетался, а глаз не было видно под пилотской шапкой.
- Как видишь – нет. Шляюсь вот по улицам, пытаюсь хоть кого-нибудь встретить... – Бросив окурок дешевой сигареты на покрытый снегом асфальт, ответил я. – Думал, кого-нибудь собрать у себя, но, даже уже не знаю, наверное, у всех уже свои планы…
- А причем тут сегодня?.. – Пришел в замешательство Егорка. – Новый Год?...
Я нахмурил брови, нагнулся и, приоткрыв Егорке глаза от шапки, присмотрелся к лицу собеседника, странно сливающемуся с окружающей атмосферой таинственности и снежности, потом перевел взгляд на рядом стоящего хилого паренька, (придерживающую беднягу под плечи) и, вопросительно направил указательный палец в сторону Егорки:
- Он же не пьет.
- Все бывает в первый раз. – Поднял к небу глаза Коля. – Ты серьезно не занят и хотел собрать у себя народ? Ты помнишь, с кем мы были в прошлом году?
- Да… И да.
- Супер. Вообщем, ты только не обижайся…Мы же всегда отмечаем у тебя на флэту… – Коля пытался поставить полубезжизненное тело Егорки более-менее прямо, чтобы избежать повторных падений. – Короче, все, кто был в прошлом году и пара новеньких людей уже знают, что будет у тебя сегодня. Если не ошибаюсь, несколько даже где-то рядом с тобой. – Коля сделал виноватые и грустные глаза. - Ты не обижаешься, чувак?
- Да нет, я привык уже. – Усмехнулся я, даже не удивившись.
- Супер, я тебя обожаю. – Обрадовался он. - Да и музыка только у тебя теперь…
- Да, с музыкой у нас все будет в порядке. – У меня в голове сразу всплыли картинки деревянных шкафов до потолка, заставленных пластинками и американский проигрыватель с огромными колонками. – Пошли, я помогу тебе его дотащить.
Я повернулся в обратном направлении, помогая поддерживать Егорку под левое плечо.
В моей голове пронеслась мысль, почему-то пришедшая только что.
- Как это, музыка теперь только у нее? А как же Джон? – Не сводил я глаз с белой тропинки.
- Ну как, ты разве не знаешь?
- О чем? – Сбавил я шаг.
- Ну ты даешь, вся ваша тусовка гудела на протяжении последних нескольких дней, даже до нас долетело. – Усмехнулся он. – Ему срок дали за хранение и распространение…
- Странно, что я ничего об этом не слышал. Давно же ему говорил: «допрыгаешься ты».
Коля отсутствующе кивнул.
Между черными, местами запачканными грязью, ботинками, пронеслась крыса, ее хвост оставил за собой зеленый длинный след. Она пробежала вперед и пронырнула в щель под дверью в подъезд
- Видел? – ткнул Егорка пальцем обмякшей руки в небо.
- Да, она прекрасна. – Запрокинул я голову к небу и улыбнулся полной луне.
- Она сегодня настоящая… - уронив руку и голову, проворчал Егорка.
Я быстро поднялся по лестнице, вызвал лифт и нажал кнопку тринадцатого этажа. Коля осторожно помог погрузиться Егорке в кабину, и та начала медленно скрипуче подниматься. Пару раз нам всем показалось, что лифт остановился. Это было неудивительно, так как каждые несколько секунд он издавал громкий ужасающий звук, а потом полностью затихал. Такая вот фигня с ним творилась уже несколько месяцев.
Вскоре лифт приехал на нужный этаж.
На подоконнике лестничной клетки курили два, на вид довольно суровых молодых человека. На плече, покрытом шинелью одного из них, восседала та самая крыса с хвостом, выкрашенным зеленкой, которую при свете фонарей я видел недавно.
Мы направились налево, к моей постоянной обители – кварире, доставшейся мне от бабушки несколько лет назад. Я снова бросил взгляд на подоконник.
- Эй, ты, в пальто! – Отозвался подъездным эхо голос парня с крысой. – Ты кто такой, откуда взялся?
- Да, он писатель. Это его квартира. – Махнув в сторону Марка рукой, влез в разговор, практически оживший Егорка. - Ого, ты все еще носишь шинель… - Удивился он, рассмотрев парня с крысой. - Ах ну да… зима…
- Что-то я не вижу на тебе пальто, малой… – Без эмоций произнес сидящий рядом человек с волосами, собранными в хвост, бросив прожигающий взгляд на Егорку, и потушил сигарету о стену.
- Марк. – Протянул он руку.
- Фронт. Фронтовик. – Улыбнулся второй и, спрыгнув с подоконника, кивнул на свое правое плечо и добавил. – А это… это мой Фредерик.
- Видишь, Фронт, не каждому в этой квартире ты задолжал! – Громко заржал Снейк, легонько пнув того ботинком в ногу. – Круто, что Колян нам позвонил, наконец-то отметим Новый в нормальной компании.
Представившись, он похлопал меня по плечу и я распахнул дверь в 240 квартиру.
- Мать моя женщина, кто к нам завалился! – С неописуемым восторгом на лице кинулся я к двери. – Элька!
– О, мой одинокий писатель-романтик, я уже думала, никогда до тебя не доползу. – Обняла она меня. И тут же перевела взгляд на Егорку и Колю, стоящих позади. – Вы чего там попрятались? Ага, когда-нибудь это должно было случиться…
- Привет, Душа моя… – Через силу произнес Егорка.
- Ладно, Коль, приплейсуй его где-нибудь, ладно? Пусть отойдет слегка. – Попросил я.
Эля снова перевела взгляд на меня и поцеловала в щеку.
Через несколько минут квартира была уже почти полна народу.
В комнате на сером диване мой древний друг подыгрывал пластинке, на которой крутилась Stairway to heaven.
У него был черный спутанный хаер, поставленный пивом, белое, как снег, лицо, глаза с потекшей тушью и печальные красные губы. Он ничем не напоминал девушку, скорее был похож на фарфоровую куклу в растянутой белой футболке. Он улыбнулся Эле, даже не встав с дивана, не отрывался от гитары. Она была сделана из неясного мне материала, но сверкала, как зеркало, отражала все предметы в комнате. Дейв всегда с ней носился, как с ребенком, помню, ни на минуту не выпускал из рук.
В уголке рядом забилось невзрачное существо, лет двадцати, пожалуй, единственный в этой квартире с волосами длиной не ниже плеч. Я знал его, не так давно…. Он всегда казался всем очень подозрительным типом, практически ничего не говорил. Но зато, его отец всегда обеспечивал его сигаретами. Так как курить он бросил, все подарки перепадали нам.
- Эй, Роберт Смит, хватит лабать, пошли курить! – Ворвалась в комнату, запустив холодный ветер, худая девушка в огромных джинсах и папином свитере до колен, отпивая из горла вино.
Дейв перестал играть на гитаре и злобно уставился на нее.
- Ух, черт тебя подери, я не виновата, что ты выглядишь один в один. Я бы на твоем месте вообще гордилась… Привет, солнце. – Улыбнулась она мне.
- Это практически богохульство… - не поднимая глаз, пробубнил Дейв.
Алена закатила глаза, и, изобразив лицом жертву китайских пыток, прошептала мне на ухо:
- Богоподобный Гений…
Не пойму, почему я засмеялся. Роберт Смит – это, пожалуй, один из самых запомнившихся, ярких и авангардных образов в моей жизни…
Дейв продолжил свою игру.
- Ну так.. А ты куришь? – Обратилась Алена ко мне, все еще не снявшему пальто.
- Курю.
- Ма-а-а-аль-бо-ро-о. – Захохотала Алена.
- Мальборо? – Мое лицо вытянулось в счастливом удивлении.
- Ага. Пошли. – Схватила она мою руку и потащила в соседнюю комнату к балкону, на котором уже сидели Эля, Коля, Снейк и Фронт.
Я пристроился на ободранном стуле рядом с подругой детства, Элей. И потом долго не сводил глаз с живописного Фронта. Тот это заметил.
- Чувак. Ты чего?
-Можно тебя написать? Ты вообще другой.
- Написать? – Удивленно усмехнулся он. – Не понимаю, что во мне такого особенного.
Все, кто находился на балконе одарили ироническим взглядом высокого светловолосого панка, с белой крысой с зеленым хвостом на плече, пухлыми губами, длиннющими волосами и ровной челкой, в усмерть драных голубых джинсах и такой же кожаной жилетке…
- Что? – Произнес он, резко разведя руки в стороны, чуть не уронив Фредерика.
– Дайте чик-чик. - Произнес ниоткуда появившийся Дейв.
Эля кинула ему зажигалку и громкий смех прорезал зимний воздух и наполнил его другим состоянием, более высоким.
- Я буду считать это за разрешение. – Меня почему-то распирало от смеха.
- Я тебя обожаю, Фронт. – Бросилась обнимать его Алена.
Раздался тихий дверной звонок.
- Эй, вот и твой суженый, выпусти беднягу из своих объятий. – Заулыбался Снейк.
- О, портвейн приехал. – Воскликнула Эля и помчалась открывать дверь. В дверях стояли два парня с черными пакетами, а рядом рыжая девушка…
-… Хиппи. – Сразу понял я, как только услышал сленг.
- Тайка. – Поправил Снейк.
- Тайка?
- Ага, Тася,.. Таисия,.. Тайка… Только я из всей этой тусни могу с ней общаться. – Улыбнулся он уголками губ.
- Почему?
- А никто больше хиппи-сленг не знает, она по-другому говорить и не умеет. – Засмеялся он. – Вроде как десятый… почти одиннадцатый год. А она до сих пор так живет. – Он прищурился, не отводя глаз с линии горизонта, и затянулся. – Классная. - Выдыхая дым, добавил он.
- А нам что… А «нам остались только сны и разговоры…», помнишь, да?
- Да, «только грязные дороги».
- Не пережил бы всей дряни жизни без Янки… не переживу… какой смысл быть без музыки? Я вот таких никогда не пойму. – Он ткнул сигаретой в прохожего мужчину с собакой.
- Да никто бы из нас не пережил, не переживет. Мы поэтому и вместе…
Через несколько минут я познакомился с той самой Тасей, которая в течение минут пятнадцати без остановки твердила: «А у Марка самый уматный флэтовый сейшн!», поздоровался со знакомым металлистом Филом. Еще два пакета с яствами затащил жених Алены Макс, которого я тоже хорошо знал.
Все начали что-то бурно и громко обсуждать, а Фил обратился ко мне:
- Хочешь полетать на бельевой веревке? – Предложил он
- Что? – Удивился я до глубины души.
- Пока ты был там, в Америкосии, у нас появилась новая развлекуха. – Бросила Эля через плечо, засмеявшись.
Одно только название показалось мне слишком экстремальным… Хотя, вообще, в каждой компании есть своя фишка. Которая понятна только им. То есть, если внедрить это еще куда-то, то подумают, что это придумал какой-то сумасшедший… Кто-то дерьмо варит, кто-то шампунь курит… Но, при все этом, это не кажется диким, а, наоборот, даже очень душевным и веселым…Поэтому я решил испытать судьбу и согласился «полетать на бельевой веревке» . Так как оказалось, что вид с балкона на кухне выходил прямо на балкон Фронтовика, все оказалось до смешного просто. Но как же здорово...
Эля достала толстую бельевую веревку, на конце которой уже был привязан какой-то груз, Фронт через несколько минут уже стоял на балконе напротив и ждал ее подачи, главное было – не разбить соседское окно.
Замахнувшись, она кинула груз, чуть не попав по другу.
Тот на несколько узлов примотал свой конец к решетке балкона.
Эля сделала то же самое, проверила, прочно ли она привязана, потом взялась за плечи вешалки, крючок которой был намертво закреплен в круг, и прыгнула.
От одного только вида «забавы», у меня подкосились коленки, и появилось тошнотворное чувство, вперемешку с головокружением.
Но я зачарованно смотрел на то, как Эля, крича от страха и радости, летит по воздуху.
- Ну что, давай, твоя очередь! – Задыхаясь от счастья, закричала Эля, забравшись на балкон Фронта, и замахала мне руками.
Все остальные наблюдали это зрелище из квартиры.
Сомнения терзали душу.
- А меня выдержит? – Крикнул я в ответ.
- Да, выдержит, ребята вдвоем даже летали. – Совершенно спокойно ответил Макс, который весь процесс сидел рядом и наблюдал. Его голос был настолько уверен, но и одновременно мрачен, что я не знал, куда деваться.
После нескольких минут уламывания, я таки, согласился.
Я глубоко вдохнул, потом выдохнул. Эля пустила обратно по веревке вешалку. Мои руки автоматически сразу схватились за плечики а тело прыгнуло.
Это было на сон похоже… Как будто тебя… ух… я не знаю, как это описать. И возможно ли это вообще описать словами? Я никогда не забуду того чувства свободы. Как будто ты просто оторвал ноги от Земли и пустился вверх. Холодный зимний ветер нес меня вперед, снег резал лицо, как будто на меня летели не белые хлопья, а маленькие, идеально заточенные лезвия. Ночь помогала мне не сойти с ума от счастья. Это был самый свободный миг моей жизни. Больше такого никогда не было, и вряд ли будет,… Хотя, не перестаю надеяться, что…
Вспоминая это, на языке вертится только одна фраза: «Сколько же это надо было выкурить или выпить, а главное – чего?...». Это не значит, что стоит много пить или курить «чего-то», чтобы повторить данную вещь. Это значит в корень другое – совсем не стоит! повторять эту вещь…
Когда я пришел в себя, первое что я спросил, было:
- А почему, Снейк, ты - Снейк?
- Ах, Ромео, … зачем же ты Ромео?.. – Театрально поднял он брови, трогательно приложив руку ко лбу.
-Фирмовый мажор!
- Фитилек-то притуши. Коптит. – Засмеялся он. – И вообще, это не литературное слово. – Продолжил он, задумавшись. - Скорее, … Идиот.
- Если серьезно, покажи ему. – Попросила Эля.
- Ладно. – Согласился Снейк и показал следы от зубов змеи на своей ноге. – Она была ядовитая, но, я, тем не менее, живой. Вроде.
- Ого. Ты где змею-то нашел?
-Да ладно, это было сто лет назад…. Я поехал во Владик на лето, а у них там, на Бухте МЭС проходили археологические раскопки. Был с предками на раскопках, они там откапывают древние стоянки Джурдженей – это местные племена, наподобие индейских. – Пояснял он. - Там дичь полная…и щитомордников тьма-тмуща, а они еще ядовитее, чем гадюка, в энциклопедии глянь,… а в августе у них там сезон. Ну, я полез в шиповник. А там шиповник, как яблоки огромный, ну, чувствую пронзительную боль, дальше как во сне, помню отец высасывал кровь, сплевывал… Хорошо, что у кого-то из ученых была какая-то сыворотка, потому что без нее – мне крантец. Хотя, мне кажется, что какая-то часть ее энергии, знаешь, мне кажется, она передалась мне, потому что мне порой кажется, что я – и есть та змея. – Сказал Снейк, потирая кольцо в форме свернувшейся вокруг пальца, змеи. – И вообще, всю неделю колбасило, и как говорили местые шаманы, пережил путешествие шамана. Но это, блин, отдельная история…
Из соседней комнаты послышались чьи-то шаги и странные звуки, будто кто-то шел, по пути круша все вокруг.
В дверном проеме кухни показался взъерошенный Егорка с пилотской шапкой, перекошенной на один бок.
- Где я? Кто вы все? – Недоумевал он. – Колян… Колян… объясни, я не понимаю…
Коля отвел брата в другую комнату, по пути растолковывая ему все, что произошло после того, как он выпил.
Помню, что я начал загонять по поводу осознанного сновидения, причем, что именно я говорил, вылетело напрочь из головы. Зато, как я описывал свой сон…
- Это был самый безумный, пожалуй, сон, за всю жизнь. Мне снилось, будто Новый Год я с какой-то компанией решил отмечать на грузовом судне. А до этого я познакомился с московскими ребятами глэмерами. Как их занесло к нам, я недоумевал. Мы начали общаться. И я почему-то спросил: «А вы знаете Фронтовика?». У них там повисло священное молчание и раздался тихий голос: «Ты что, он же легенда»…
Фронт начал громко смеяться.
- … Так вот. Ну, я ничего не понимаю. И тут меня решают нарядить по-ихнему. Я соглашаюсь. Когда меня приводят в должный образ, все восхищаются и восклицают: «Ох как же тебе идет!». Что было дальше – не помню. Но отчетливо стоит картинка перед глазами, как накуренные и пьяные в сосиску глэмеры сидят в кружке и дружно лопают Чьяван-Праш. Это такой индийский.. как бы.. ну, джем. А потом мне начали сниться какие-то два кролика, которых почему-то закапывают в землю, чтобы торчали только уши и постоянно пересаживают с места на место… и им это дико не нравится…
- Так, Марку больше не наливать!
В итоге, Фронт выглушил флаконище каких-то адски дорогих духов Эли. Причем, состояние его было абсолютно нормальным, если не брать в счет, что после этого он кричал в открытые окна: «Ваши рамки – это даже не картины!», а потом начал распевать Гражданскую Оборону, а именно, «Наше дело — анархия! Наша правда, наша вера,..». Да, причем, так эмоционально, так искренне, так, что вцепилось за душу.
Все никак не отпустит.
Но, как потом сказала мне Эля, для него это вполне даже нормально. Хотя я помню, что она его чуть не придушила, когда узнала про духи. Вернее, как только оказалась рядом с ним. Как же от него несло… И еще то высказывание Фила о растянутых бабушкинских колготках, висящих на балконе одиннадцатого этажа дома напротив: « О Боже, я уже люблю девушку, которой принадлежат эти колготки, наверное, у нее такие! длинные ноги!...».
- Слушайте, ребят, тут такое дело. Я когда в Сиэттле был, мне там один чувак подарил гитару. Она у меня стоит уже больше трех месяцев, и я даже чехол не расстегивал. Не спрашивайте, как так получилось. Просто оцените. – Я подошел к чехлу и вынул из него гитару.
Она была прекрасна.
На протяжении следующих двух часов, шла непрерывная игра на гитарах Фила, Макса, Фронта (на моей) и Снейка.
Через какое-то время начались настоящие музыкальные разборки.
- Когда-нибудь я создам движение ценителей The Cure… - мечтательно прикрыв глаза, не с того, не с сего, заявил Дейв.
- И сам будешь там президентом? – Улыбнулась Эля.
- Да. Когда-нибудь я заявлю: «А теперь, расширение, мы добились своего, Кьюры переезжают жить в Россию!».
- А я бы сделал то же самое, но объединить всех реально понимающих музыку Led Zeppelin… А ты, не хмурься, между прочим, Роберт Плант – тезка твоего Смита. – Фил легонько толкнул в плечо Дейва.
- Тогда уже давайте перевезем Дэвида Боуи, Пинк Флойд, Саббатов, Мейден, Хэллоуин, Металлику, АС/ДС и всех остальных товарищей. Круто будет! Что только может помешать, так это гребанное правительство…– Подключился Снейк, отхлебнул портвейна и передал его Тайке.
– А ты чего молчишь, лысый? – С упреком посмотрел Фил на Грея, явно находящегося «не в теме».
- Да что сказать... Поддерживаю… - замешкался он.
- Ой, Фил, да брось, он, небось, даже не знает, кто это такие. - Бросил Фронт.
- Знаю… - ответил Грей.
- Ребят, бросьте, какая разница… - заволновалась Эля.
- Ну да, ну да. Мне он всегда казался каким-то… несвойским, да? – прищурился Фил.
- Как…клюха... – Поддержала его Тайка, заворачивая очередной джойнт.
- Ага. Что, может, пойдем, выйдем, разберемся? – Продолжил Фил.
- Да блин, народ, что за потасовка, хватит… - повысила голос Эля и на ухо шепнула мне: «Что ж мы курить-то будем?». Я пожал плечами, наблюдая за разборками, начинающимися между музыкантами.
В конце-концов, поддавшись уговорам Эли, они остались в квартире и решили особо не буянить.
Был еще довольно странный и забавный момент. Это глубокие раздумья Тайки о жизни (под травой, разумеется).
- Ну, я же Тася, мне только так… А всем это все вообще без мазы… Я дарю людям отпад, мир и счастье, пытаюсь избавить эту чертову планету от войны и прочистить завернувшимся на политике людям мозги…это мой ворк. Ух ты, хочешь курнуть? – Обратилась она к Снейку. – Камай сюда. Вот это дурь…
- Помню я… было время... контора пашет, все косяки забивают, всеобщая крейза, кумар, «без кайфа нет лайфа»… Да, было… а теперь что?.. никакого драйва. Я еще в своих дримах и кумарах с системой семьдесят третьего тусовала, на собаках…
- Где же твоя пункерша, Фронт?
- Ох, я помню, как однажды мы как раз хотели замутить сейшн, тут на стриту какой-то волосатый подходит, мол, «вписка есть?» Ну, я ему: «есть». Потом как-то пиплов подтянулось, ну, целый сейшн намутили, как хотели, а они с собой дрянь натащили, я вообще про это ничего не знала, а у меня на том флэту мазер только подоконники пропейнтила, они мокрые были. А все так цивильно, чисто… Ну, все, сейшн окончен, волосатые все скипнули от меня. Значит утро, мазер дома. Ни одного батла, стены вайтовые, все цивильнее не бывает… Она камает ко мне,, аскает: «Тася, у нас кто-то был дома?» Я: «Да нет, мам, ты что…» Она: «Да? А почему тогда конопля к подоконнику приклеена?» Провал…
Отчетливо стоит картинка перед глазами:
Все продолжают играть на гитарах, веселиться, и тут с потолка начинает капать вода. Оказалось, что мои соседи сверху, будучи очень невнимательными, просто-напросто забыли выключить кран с водой и меня затопили.
Вскоре вся квартира была обставлена ведрами, тарелками, различными емкостями, чтобы не образовалось у меня в квартире огромное озеро.
Но народу было, вообщем, глубоко до фонаря, все продолжали играть и ни о чем не задумывались.
Фронту все-таки стало не очень хорошо, и Эля вызвала ему скорую помощь, но приехали два или три абсолютно в стельку пьяных медбрата и такой же врач, который на протяжении получаса нес полную ахинею, в результате чего, мозги вскипели у всех без исключения… Вместо Фронтовика они уложили в машину Макса, да, и тот особо не сопротивлялся. Никто не понял, что произошло, ну и под влиянием алкоголя и затуманенности сознания, пришлось усадить кого-то за руль вместо доктора ибо тот бы угробил к чертям и машину и пациента. И как-то получилось, что за руль сель Фронтовик, которого по идее-то и должны были увезти. Ну, что поделаешь, панк… Фронт отвез медбратьев, по пути поймал доктора, бегающего на четвереньках и гавкающего, как собака, поймал такси и направился обратно ко мне.
Еще произошло самое неожиданное событие, за 15 минут до того, как должен был начаться бой часов, торжественно открылась дверь бабушкиной спальни, и народ застыл совершенно в состоянии сюрреалистическогого восторга, потому что то что предстало их глазам, превышало все границы человеческого восприятия и ожиданий. Дейв, снося все ведра и заливая все водой, размахивая одной рукой, выскочил из комнаты, держась одной рукой за рога, другой рукой размахивая, словно невидимой саблей на чучеле олененка, с воплями: «Неси меня олень по моему хотенью, неси меня олень в свою страну оленью….». Накануне вечером он украл ее из соседнего магазина «дары Тайги», воспользовавшись тем, что коллектив магазина традиционно поднимал тост за начало Нового Года на Камчатке…Когда приехала скорая помощь, он продолжал скакать на этом олене вокруг, считал, что его стоит выгулять…
Я держался за голову всеми десятью руками, потому что понимал, что еще пять минут – и слечу с катушек.
Без пальто было прохладно стоять на улице, но тогда особо и не ощущалось холода.
Хотя я не припоминаю, чтобы много выпил в ту ночь, все определенно было в тумане. Может быть, состояние окружающих людей повлияло на меня.
Я стоял около подъезда и наблюдал странную картину, как Егорка и Коля изображают из себя самолеты, принимают всех прохожих людей за облака, а потом «улетают» в сторону своего дома.
Оттуда же выбежала Тайка в разноцветной длинной одежде, с широкой улыбкой на лице и прикрытыми глазами.
- Где Алена и Дейв? – Спросила она Марка и Элю, стоявших рядом друг с другом.
- В квартире. – Ответил Марк.
Тася побежала босиком прямо по снегу в правую сторону от подъезда, намотала три круга и забежала в обратно в тепло. Мы с Элей развернулись и тоже вошли в дом. Сколько ни пытались вызвать лифт – все было безуспешно.
Вскоре мы догадались, что это наши могли застрять в лифте, и побежали по этажам простукивать лифт. Выяснилось, что они оказались между этажами, но, сколько они ни нажимали на кнопки – лифт не двигался. Эля решила прибегнуть к колдовству и читать какие-то заклинания… я не помню ,что она говорила..
- Эля! Ты что там делаешь?
- Потерпите. Я пытаюсь вас спасти! – Она начала ходить взад-вперед с закрытыми глазами, что-то бормоча себе под нос.
Я поднялся на 13 этаж, по пути проклиная все, что только можно.
Квартира находилась в полном разгроме. Бутылки валялись по полу, мишура висела на всех возможных поверхностях, в углу валялась чья-то разломанная черная гитара. Следом за мной в квартиру зашел замерзший Фронт с Максимом, Эля с Аленой и Дейвом.
Снейк и Фил все еще играли на гитарах, Грей подставлял под новые источники воды емкости.
Когда Фронт и Макс зашли в квартиру, первое, что они сказали, было: «Вы чего тут, спектакль на тему ролика R.E.M замутили?».
Я очень удивился, что Эле, видимо, своими чарами, так быстро удалось освободить ребят из застрявшего лифта.
В, чудом уцелевшей колонке под ipod играло UDO - Systematic Madness. (Что было очень! в тему)
Алена лежала на диване, пританцовывая, а потом посмотрела на наручные часы.
- 10 минут до Нового Года… - Сказал она в полголоса. Когда поняла, что никто ее не услышал, то сказала это в два раза громче, почти прокричала. – Ребят, блин, десять минут до Нового года!
На этот раз все обернулись на нее, Тайка же начала паниковать и ронять баночки с водой вокруг себя.
- Фак, пиплы! Где шампунь?
- Может, шампанское? – Расслабленно протянул Дейв и продолжил медленно перебирать струны.
- Э, ты меня не поправляй, я тебе не штаны! – Посмотрела на него Тайка прожигающим взглядом.
- Нет шампуня, онли «дерьмо». – Ответил ей Снейк.- Погоди, Фронт, а где Нью-Еар, по Владике или у нас? – с надеждой спросил он.
- В том-то и дело, что у нас.
- Вот дерьмо… что, серьезно, только портвейн? – Расстроившись, спросила Алена своего жениха.
- Ничего больше не было. Мы это-то отвоевали еле-еле.
- Как в восьмидесятых, чтоб их. – Широко улыбнулась Тася.
- Посмотрев на тебя, человек со стороны точно подумал бы, что попал, скорее в конец семидесятых. – Добавил Фронт.
В конечном счете, я таки нашел у себя в холодильнике шампанское и, даже успел его открыть ровно в 12 часов. Ну там, «Ура, С Новым Годом, добрый день!…», все дела…Но произошло еще одно не совсем обычное событие, из-за которого я и пишу все это.
Видимо, какая-то часть воды попала на мою гитару, подключенную к усилителю. Потому что, ровно в двенадцать часов, вырубилось все, что только могло вырубиться.
Наступила резкая тишина.
Снейк чиркнул спичкой, найденной в кармане и (этого никогда не забуду), покачивая головой, обратился ко всем.
- Друзья мои. – Вздохнул он. – Нам остается надеяться только, что фраза «Как Новый Год встретишь, так его и проведешь», не пришла в свое исполнение хотя бы в этом году. – Спичка потухла.
К сожалению, этого светопредставления не увидел наш любимый Фронт. Все потому что когда он понял, что состояние его не улучшилось, решил выпить что-то еще, обосновывая это своим желанием прийти в себя после Элиных Commes des garcons.
Раздался стук в дверь.
3. Время.
Мне стало интересно, кого же это к нам еще занесло.
Не раздумывая, я поднялся с пола и проследовал к двери, по дороге, как мне показалось, разнеся еще полквартиры вдребезги.
Напротив меня стоял суровый дядя милицейский, странно одетый, в одночасье бесцеремонно проследовавший в мою квартиру. Его серьезное лицо освещал слабый свет лампочки на лестничной клетке.
Он осмотрелся и, включив свой фонарик, начал что-то записывать.
- Вы не объясните, в чем дело? – Пораженный напором милицейского, вопросил я.
- Соседи на вас жалуются. Шум после одиннадцати часов вечера. Нарушение. Кто хозяин квартиры? Вы? Пройдемте со мной в участок.
- Ой, дядь, какие нафиг соседи? Какой шум? Новый Год же, ограничений нет, что за хрень, мы в каком году, в конце-то концов, живем? – Улыбалась Алена.
- Гражданка, вы еще и год не помните, значит, какой? Ага. Так и запишем. Злоупотребление алкоголем… - Опять принявшись за ручку, пробубнил милицейский.
- Да что за?.. – Подошел Снейк, чуть не упав в темноте, притащив с собой Макса, Дейва и Тайку.
Грей, почуяв, что что-то неладно, быстро выскользнул из квартиры, что заметил только я и не стал возникать по этому поводу.
- Правда, дядь, мы же не в Совке лайфаем, что за муть? – Заныла Тайка.
- Что-то? – Не понял он. – Хиппи, что ли?
- Он сказала, мы же не в Советском Союзе проживаем, что за непонятность, я уже замаялся переводить… - Вздохнул Снейк.
- Так, антисоветская агрессия, пропаганда, употребления наркотических психоделических препаратов… - Царапал он на бумажке. – А где же мы, по вашему, проживаем, граждане?
- В смысле? – Вопросила Эля.
- Ребят, хоть иногда в календарь смотреть нужно. Уже двадцать минут как первое января семьдесят восьмого года. – Махнул он на нас рукой. – А теперь я должен отвезти вас в участок.
Это походило на какой-то розыгрыш. Как будто кто-то нас подставил.
Потому что, когда мы всей компанией направились к машинам милиции (кроме Фронта, который все еще пребывал в отключке), так как выхода у нас другого не было, да и было интересно, что происходит, мы обнаружили, что, действительно, машины вокруг нас – абсолютно другие, люди одеты в абсолютно другую одежду… Как будто попал в старое черно-белое кино. Я всегда думал, что те черно-белые фильмы, которые были сняты во времена СССР – вовсе не являются черно-белыми.
Нас усадили по двум машинам и повезли в участок. По пути, я, Снейк, Тайка и Дейв пытались разобраться, что происходит. Но не смогли.
Через какое-то время мы уже сидели в обезьяннике, за что, сами не понимали.
Злобный милицейский сидел на стуле, все еще что-то записывая у себя в блокнотике. Через несколько минут подошел второй такой же, в форме.
- Откуда взял? – Жуя какую-то щепку, спросил он.
Тот начал рассказывать про наше жуткое поведение, не забыв упомянуть про антисоветскую пропагандну.
- Где Грей? – Вспомнила Алена.
- Он хитрый лис, смотал с «места преступления» до того, как нас затащили в эту дыру. – Усмехнулся я.
- Трус. – Затянулся Фил, мастерски-скрученным Тасей косяком в кармане (не глядя).
- Кто тебе курить разрешил?! – Закричал человек в форме, не вставая со своего стула. – Грязные хиппи. – Нахмурился он и потребовал сигарету.
- Ты на кого батон крошишь, печенюшка?! – В ответ запротестовала Тайка.
Он долго пытался отнять курево у Фила. В конце-концов, открыл решетку, заперев ее изнутри, и, положив ключ себе в карман, отобрал у него джойнт.
- Что за дрянь вы курите? – Поднес он папиросу к губам.
- Это самые лучшие сигареты, из Америки. – Очень реалистично ответил ему Снейк. – Попробуйте.
Того от одной затяжки жестоко вынесло. Ну, а нам удалось легко забрать у него ключ и, освободившись, направиться обратно ко мне, выяснять, в чем дело.
Ситуация, конечно, была более, чем проблематичная. Неприлично было бы в тот момент даже ее так называть. Ко всему прочему мы поняли, что все, кроме меня, не могут даже разойтись по домам, потому что нас тогда вообще на свете быть не должно было, нас поколения, родившегося в конце восьмидесятых - начале девяностых.
На лестничной клетке, выйдя из лифта, практически лбом я столкнулся с загадочной незнакомкой.
- Ох, ради Бога, простите, я случайно,… - Растерялась рыжеволосая девушка очень приятной внешности, выронив мусорный мешок из рук и тихо добавила. - С Новым Годом.
Видел эту девушку впервые. Она нагнулась и подняла мешок.
- А ты кто такая? – Подозрительно посмотрел я на нее.
- Да я тут живу уже несколько лет, - Нахмурившись, махнула она в сторону квартиры напротив. – А, собственно, вы-то что здесь делаете?
- А я здесь живу. Три года как. – Показал я рукой на противоположную к ней квартиру.
- Что? Тут никто никогда не жил, бабка умерла давным-давно, родственников не было,.. да такого просто быть не может. Квартира пустует, уже черт знает, сколько.
К тому времени почти весь народ уже зашел в квартиру, и мы решили не пугать невинное создание, и мирно разошлись.
Мы обставили всю квартиру свечами.
Молчали.
Думали.
Ждали.
Сами не знали, чего.
Только Тася была вне себя от радости и от одной только мысли, что она находится реально в том времени, откуда «ее душа».
На диване послышались какие-то шевеления. Вся наша компания, так же молча, повернула голову в сторону источника шума.
- Фронт, это ты? – Вполголоса спросила Аленка.
В ответ послышалось неясное бурчание.
Когда мы начали ему рассказывать, что произошло после момента его отключки, тот в течение последующих пятнадцати минут упрекал нас в «обкурительстве» и массовом помешательстве.
- Да ты что, мы тут уже в ментуре 70-х годов побывали! – Восклицала восторженная Аленка.
Чтобы совсем не впасть в уныние и отчаяние, Снейк врубил Дэвида Боуи и его Changes. Это, опять же, оказалось «в кассу». Да и жить захотелось.
- Я предлагаю включить мозги. – Решительно произнес Дэйв и, перевел взгляд на Тайку, улыбающуюся, как дитя и находящуюся «в другом мире». - Ну, или, что от них осталось.
- Хватит шуршать, пакетик... – Ответила она, не переставая хохотать и водить рукой сквозь пламя свечи.
- Только не мистифицируем все это дело, ладно? – Добавил он.
На несколько секунд в комнате повисла полная тишина, не беря в счет тихого и прерывистого смеха ребенка цветов.
- Идея хорошая. Но, ... у меня лично, никаких версий не связанных с мистикой… - Глядя в потолок, сказал я.
- По идее, это случилось ровно в тот момент, когда замкнуло твою гитару. – Присоединился Макс.
- Ого, Макс заговорил. – Удивилась Эля и получила легкий толчок в бок от него.
- По идее, да... Но, знаешь, как-то не особо хочется долбить себя электричеством.
- Да и не факт, что выйдет. – Подожгла новую свечу Аленка и сделал музыку погромче, когда поняла, что играет ее любимая Металлика.
4. Откуда и куда?
Марго направлялась к двери своей квартиры, как до ее ушей донеслись звуки музыки, по ее словам, похожей на то, что подпольно слушала она. Но это звучало в тысячи раз жестче, быстрее, громче, а по звучанию – качественнее, нежели, если бы это крутилось на полумертвом проигрывателе «Стрела».
Стук в дверь мы услышали не сразу. И хорошо, что услышали, потому что, когда я отворил дверь, Марго уже открывала дверь своей квартиры.
- Эй! – Окликнул я ее.
Она резко повернулась ко мне, встряхнув копной рыжих, как солнце и густых, как пшеничное поле, волос. Ее взгляд буквально парализовал меня. Она стояла такая напуганная… когда неожиданно распахнулась дверь, и она услышала мой голос.
И эти глаза.
Это были глаза… Это были не глаза… это была целая Вселенная. Боже, что это были за глаза! Самые яркие. Самые глубокие. Самые…
- Я просто хотела… - Заволновалась она и выронила ключи из своих тонких белоснежных рук.
- Все в порядке. – Как дурак улыбнулся я, не в силах отвести глаз. – Заходи к нам. Если, конечно, хочешь.
Она согласилась.
- Все равно я не понимаю, как вы все здесь оказались. – Сказала она мне, проходя в квартиру.
- Ты все равно не поверишь…
Когда Марго показалась в дверном проходе в гостиную, Тася громко воскликнула:
- А это что за мочалка?!
Марго, естественно, обиделась просто жутко… мы начали приводить Тасю в себя и объяснять, что Рита - своя, после чего она опомнилась и кинулась обнимать Марго с возгласами: « А-а-а, рыжее пополнение! Сестра! Фронт, вруби Любимую Риту!»
Фронт подполз к колонке для ipod-а и включил битлов Lovely Rita.
Марго долго стояла, уставившись на электроприбор, которым управлял Фронт с приоткрытым ртом.
Когда мы начали объяснять, что попали сюда из будущего, все это вызвало у нее лишь истерический смех.
Она поверила после того, как мы показали ей мобильные телефоны (которые, кстати чудесным образом разом отрубились, что было уже неудивительно), паспорта, в которых указана дата нашего рождения, электрогитары и ноутбук Алены.
- Но… Как?.. Из какого вы года?... – Все еще находилась она в шокированном состоянии.
- Да, мы сами не понимаем. – Сказал я, будто это уже стало обычным делом и откусил кусок от вчерашней зачерствевшей печеньки. - У нас сейчас уже несколько часов как две штуки десятый.
- Вот это да… черт возьми… Расскажите мне все, расскажите, что случится с музыкой, с людьми? – Сидела Рита с широко открытыми синими глазами.
- С одной стороны – все развернется как никогда хорошо, с другой – не особо.
- Почему?
- Ну, знаешь, куча новых жанров, бесконечные разногласия, разделения одного жанра на кучу отростков, что вызывает столько споров, хотя, с другой стороны, это здорово, столько новой музыки, столько качества, столько мощи… И тем не менее, одними из легендарнейших людьми все же остаются те, кто жили… живут в вашем времени.… Вообще, как сказал великий Фрэнк Заппа, «Говорить о музыке то же, что танцевать об архитектуре». А люди как были козлами, так и останутся.
- Зато буквально через несколько лет случится переворот в русской музыке. На горизонте - самый настоящий русский рок. Такой душевный. Атмосферный… - Мечтательно произнесла Алена. – Хотя, в наше время он далеко не всем катит. Хотя, знаешь, 50 на 50. Каждому свое.
- А вам что?
- А нам все. И русский рок, и не русский рок, блюз, психоделика шестидесятых, хард, металл… Если от музыки мурашки по коже, то это-то, что нужно. И если это просто в тему катит, то тем более. – Загадочно улыбнулся Снейк и обвел всех взглядом, сверкнув серебряной змеей на кольце.
Мы долго общались про новые, старые группы, ставили огромное количество музыки.
От каждой из песен, было видно, что у Марго на глазах наворачивались слезы, они вызывали огромное количество эмоций, мурашки по коже, смех.
Все, что она узнала и поняла о нашей компании в эту ночь, точно привело ее в состояние психоделически-сюрреалистического ужаса.
Представьте, живете вы в Совке, никого, значит не трогаете. Ничего не знаете ни о перемещениях в пространстве ни во времени, да даже понятий таких, может, не слышали. И тут. В Новогоднюю Ночь… Встречаете на своей лестничной клетке несколько рокеров, которые прилетели, как они утверждают, из будущего.
Окончательно Марго вынесло, когда мы поставили ей Янку Дягилеву. С песни «Я стервенею» у нее пошли настоящие рыдания.
- Да, так в точку… Неужели лучше чем сейчас даже тогда не будет?
Повисло молчание.
Тайка ринулась успокаивать свою рыжеволосую сестру и тут же решила перевести тему.
- Солнце, а где вся тусня? Где волосатые есть, а?
- Да там, за домом есть такое место… я тебе нарисую… есть бумажка и ручка?
Марго принялась чертить какую-то схему и объяснять, как пройти и что нужно сказать, чтобы впустили внутрь.
Фронт сидел, явно задумавшись. Он уставился на гитару и не менял положения глаз и тела около десяти минут.
Потом он резко повернулся.
- Ребята. А вы, блин, не думали, что вся эта бурда вовсе не из-за гитары?
- Думали, но версий пока ни у кого нет. Ты что, понял, в чем дело?
- Не думаю, что я на сто процентов прав и уверен… Но, если смотреть на все это с физической точки зрения. А я говорю именно о квантовой физике… Я думаю, что дело в торсионных полях, произошло какое-то смещение и нас выбросило во временной континуум за счет замыкания торсионных полей.
Дейв снова взглянул на Фронта печальными глазами.
- И что это нам дает?..
- Это дает нам, понимание того, что происходит.
- Что это же нас никак не вернет.
Марго выглядела как ученица шестого класса на серьезной лекции, посвященной квантовой физике. Я начал объяснять ей, что к чему. Как мне показалось, она все поняла.
Говорить мне было тяжело, потому что, я ясно чувствовал, что когда сижу рядом с ней, то мгновенно пьянею, как будто выпил несколько бутылок красного вина одним глотком.
Такие тоненькие ручки, идеально белая фарфоровая кожа, на лице слегка покрытая трогательными веснушками, пухлые розовые губы и длинные черные ресницы.
Эля заметила то восхищение, с которым я любуюсь на нашу гостью.
- Мне кажется, нужно срочно понять, что нам нужно делать и как вернуться домой.
- А что, обязательно возвращаться? – Переполненными надеждой глазами посмотрел Снейк на Элю.
- В смысле? Что ты тут забыл? Ты же даже на улицу не сможешь выйти, сразу, по Тасиным словам, контора загребет. – Удивилась она.
- Я бы тут остался. Я, будто, нашел маленький недостающий кусочек себя. Как будто, попал в то время, в котором меня действительно могут понять…
- Ну все, началось, может еще кто-нибудь хочет остаться? – Посмотрела она на меня в упор. Элин взгляд ударил меня, как булыжник.
Снейк встал и проследовал к двери.
- Ты куда, чувак? – Крикнул Фронт.
- Я к Тасе пойду. Мне нужно ей что-то сказать.
Фронт понимающе и одобрительно кивнул.
- «Короткая спичка – судьба возвращаться на родину…» - Тихо произнес Снейк, закрывая дверь, что услышали только мы с Марго, ибо сидели ближе всех к двери.
Как только дверь закрылась, Эля продолжила допрос.
- Ну, и так что?
- Что он хочет ей сказать? – Обратился я к Фронту, пропустив Элин вопрос мимо ушей.
- А разве не видно? Ты бы видел, как он на нее смотрит.
Я сразу вспомнил разговор на балконе и прищурившийся взгляд Снейка в момент общения о Тайке.
- Я думаю, они уже не вернутся.
- Но они же будут людьми-призраками в этом месте! Без денег, действительных тут паспортов, да вообще, любых документов…
- С каких это пор тебя стал волновать закон? По-моему, это их дело. И это только их время.
- Эль, правда, при всей любви к тебе… Хватит дуру гнать, ты так желаешь вернуться, и мы не прочь, а сейчас все эти разговоры – как об стенку горох, пока мы не поняли, как нам это сделать. – Спокойно произнес Макс, после чего Эля надолго замолчала.
Так мы просидели долго, выслушивая разные предложения и истории.
Потом Дейв начал играть на гитаре, и думать стало даже как-то легче. На стену слева от меня упала тень.
«Это ваша рыжая… У нее временной период, повезло…»
Я пришел в недоумение. Моя тень не посещала меня уже несколько дней и даже не давала о себе знать.
Только я открыл рот, как Фронт в одночасье озвучил мои мысли.
- Слушайте, так может, все вообще предельно просто. Из-за чего такое смещение произошло. То, как мы с вами отмечали Новый Год очень сильно походило на то, как отмечали его волосатых кругах в это время. Портвейн, ободранные стены, гитары, все остальное… И все так наложилось одно на другое…и еще Тасины мысли, и я уверен, что не только ее…
- Господи, Фронт, не надо больше пить мои духи…
- Да нет, кстати, я думал о том же, помните, когда мы искали выпивку, Тася сказала: «Как в восьмидесятых». А при всей ее любви и постоянных разговорах об этом, можно подумать, что ее намерение пришло в исполнение. – Осенило меня.
- Вот рыжая бестия.. – Усмехнулся Дейв. - Логично, что стоит тогда попросить ее снова загадать желание, чтобы вернуть нас.. Если уж ее пространство слушает… Мне лично еще клуб ценителей Кьюров организовывать. Этому вон, учиться и фотографировать, - Он кивнул на меня. – Ну, а вам?
- Нам жениться, у нас там свадьба готовится. – Почти в голос заявили Макс с Аленой.
- А мне просто комфортнее в 21 веке, как это ни странно. Я чувствую себя в своей тарелке.
- Ну вот и отлично. Тогда, Марго, будь добра, сбегай за этими двумя, ты же знаешь, где они…- Попросила Эля.
Минут через тридцать, в коридоре уже стояли выдернутые из своего общества Тася и Снейк. Мы рассказали им о своих догадках.
- А мы что можем сделать? – Не понимал Снейк.
Мы объяснили им, что они должны снова создать сильное намерение относительно нас и тогда должно все получиться.
Они еще долго не могли понять, насколько реально все это провернуть.
Для создания должной обстановки, Фронт включил Оззи Осборна - Mama I’m coming home. Тася и Снейк обнялись с каждым в комнате, не забыв сказать что-нибудь на прощание. Я не мог отпустить руку Марго.
- Где я смогу тебя найти? Сколько лет потребуется? Сколько дней, часов? Сколько придется пройти, проплыть, пролететь, чтобы снова взять тебя за руку? Сколько стоит жить? Боже мой, как же я смогу тебя найти?..
- Тебе не нужно будет искать. Я всегда буду тут. – Она приложила вторую руку к сердцу и поцеловала меня.
Она попросила писать ей письма и сохранять все до единого, она сказала, что мы обязательно встретимся, но возможно не в том, не в этом времени. И чтобы вспомнить и поверить, я должен буду отдать ей их.
- Солнышко мое, ты только не плачь, родной, мы еще увидимся, обещаю тебе, точно-точно. Ну что же это такое… Марк, Маркуша, ну что же ты…
Из того что было потом, я помню лишь смутно, как Снейк снял свое кольцо и вручил его мне. Прежде, чем я успел что-либо сказать или поблагодарить его, я почувствовал головокружение и, кажется, отключился.
Все мы, кроме Снейка и Таси, проснулись все в той же квартире.
Такой же, обвешенной мишурой и заваленную бутылками. Но свечей не было, горел свет, а в Фронтовиковском Ipod-е непривычно тихо играл W.A.S.P.
Никто из нас был не в силах произнести ни слова.
Скоро все попрощались со мной, поблагодарили и разошлись по домам. Меня настигло непреодолимое чувство одиночества и беспомощности перед временем и чувствами.
И сейчас я пишу это, а перед глазами стоит девочка Рита с красными, как закат, волосами, а внизу поблескивает серебряное кольцо, свернутое змеей на моем пальце.
5. Что еще осталось.
Годы, люди и народы
Убегают навсегда,
Как текучая вода.
В гибком зеркале природы
Звезды - невод, рыбы - мы,
Боги - призраки у тьмы.
Велимир Хлебников. 1915 г.
А в душе и правда, столько осталось. Я и не ожидал.
Не ожидал никто. Никогда.
Времени прошло меньше недели, а я, да и все остальные, тоскуем.
Причем, все по разному. Все безумно скучают по Тайке со Снейком, кто-то по злобному дяде милицейскому, как ни странно, кто-то по советским машинам, а кто-то… в частности, я… по Марго.
Сколько же дней, сколько часов, сколько минут, сколько вдохов, сколько выдохов, сколько выходов, шагов, слез, обещаний, сколько выпитых бутылок вина, сколько скуренных пачек дешевых сигарет.
А сейчас хочется… Сейчас хочется чего-то. А точнее, кого-то. Кого-то, такого рыжего, такого чудесного, такого красивого и доброго, светлого… Но, я точно знаю, что она есть. Всегда была и будет.
А я все пишу ей письма, каждый день, иногда, каждый час.
А знаете, а сейчас уже ничего и не хочется.
Хочется сесть на трубу, покрытую снегом и продолжить считать звезды. (Сколько жизней потребуется, чтобы все их сосчитать…). А потом, дождаться рассвета, затянуться и снова, и снова, и снова видеть ее.
6. Это еще не все.
30 декабря 2010 года.
Марк неторопливо выходил из квартиры на свою лестничную клетку, не смотря по сторонам, и, будучи увлеченным записью чего-то в своей записной книжке, направлялся к лифту.
Девушка Марго неторопливо выходила из своей квартиры к лифту.
Около лифта, Марк, по невнимательности, столкнулся с девушкой Марго, как застыл на месте, как вкопанный, не в силах пошевелиться.
- Мой ангел… - Прошептал он еле слышно, выронив из рук записную книжку.
- Эй, ты чего? – Не понимала ничего девушка.
- Как твое имя?
- Ну,.. Марго.
- Что ты здесь делаешь?
- Я теперь тут живу, уже несколько часов как. – Она демонстративно покрутила ключами.
Тень падала на стену рядом с Марком и наблюдала за всей сценой, развернувшейся в коридоре. Та поняла все до единого слова и взгляда.
Лампочка замигала, а тень навсегда исчезла со стены, навсегда сделав Марка человеком без тени.
7. Послесловие.
Я думаю, все дело в небе.
Я думаю, все дело в ветре.
Я думаю, все дело вовне.
А, может быть, ни в чем не дело.
А, может быть, и дела-то никакого и нет.
И нету тела.
И нету того, чего рядом нет.
Нету того, чего много и мало. Нету пятниц и воскресений. А еще песка, его тоже нет. Да, и слез… Какие слезы? Какие звуки? Всего этого нет.
Есть только слова.
Есть только надписи на камнях.
А, черт их знает.
Или и их он не знает. Тоже.
Боже…
Так в чем же, все-таки дело? И где все ответы?
Нету.
Вернее, есть. Но в глубине начал.
А мы с тобой… Марго… Мы были так далеки от истины все эти годы, Марго, так несчастны и потерянны.
Ты помнишь, когда мы с тобой беседовали о том, как могло произойти это, и с тем самым о чем нам не следовало связываться мы все-таки сошлись?
Конечно, не помнишь, …. что я несу, Марго… ты не помнишь… даже я уже не так отчетливо помню, как когда-то.
Просто пойми, что я нашел, докопался до истины, моя хорошая, я понял, как все должно быть.
Истина – это на самом деле, не то что мы всегда ищем, она всегда с нами, в каждом предмете, в каждом слове, в каждом прикосновении – истина. И как я не понимал этого до сего…
Нет, нет, я уже не помню те высокие горы и склоны, с которых стекают молочные реки и бегают наполовину слоны, наполовину единороги.
Не помню тех чудесных дней, проведенных с тобой в кратере вулкана, когда мы слушали ту музыку и готовили рыбу. Не помню, как к нам пришли дикие кабаны на запах и сказали, что очень голодны…
Я совершенно забыл! Совершенно забыл, как нужно правильно нырять… я недавно пробовал, но у меня заболело ухо, потом я вспомнил, что забыл продуться. Не ругайся, я ведь просто забыл.
Марго, Марго… как тут потрясающе…
Здесь все в красках.
Все пахнет красками, все дышит красками, все ими живет. И они такие яркие! Такие настоящие!
Вчера вечером я зажег свечку. И когда она уже начинала догорать, я увидел тебя в ней. Твои глаза и рыжие волосы, ты что-то говорила, это знак, Марго. Я очень люблю тебя, жду и каждый вечер теперь зажигаю свечи и вижу в них тебя.
А потом вспоминаю то, что давным-давно забыл.
Я забываю ночи под зеленой луной, забываю тысячи солнц на небе, забываю, что киты приплывают к берегам этого места и греются на солнце, забываю, понимаешь, забываю…
А ты наверняка все это помнишь, Марго, напиши мне, я пишу тебе уже который раз, и до сих пор не получил ответа.
Как плохо пребывать в безызвестности. Ничего не знать. И не помнить… Запомни лишь, что истина вокруг тебя. Что ты и есть – истина, Марго…
Отредактировано black_winter (2010-10-10 14:03:26)